Степан Калмыков, академик и вице-президент РАН, д.х.н., научный руководитель химического факультета МГУ, рассказывает о важнейших задачах, которые решают ядерные науки, новых технологии ядерного топливного цикла, проблемах объектов ядерного наследия, а также развитии ядерной медицины.
Алешин Борис Сергеевич — академик РАН, научный руководитель Национального исследовательского центра «Институт им. Н.Е. Жуковского»
Тема лекции: «Авиационная техника нового поколения: от саней Санта Клауса до гиперзвука»
Глобальные тренды и наши собственные национальные интересы ставят перед авиационной отраслью амбициозные задачи, которые потребуется решить уже к
Данные вызовы требуют инноваций, прежде всего в области создания интеллектуальных технологий управления на всех уровнях, разработки альтернативных видов силовых установок и энергоносителей. Потребуются новые аэродинамические и конструктивно-силовые схемы.
Все эти новые технологии предстоит не просто развить, а объединить и отработать в составе перспективного облика авиации будущего.
Борис Бокштейн, профессор, д.ф.-м.н., заслуженный деятель науки РФ, почетный член французского общества металлургии и материалов (SF2M), рассказал о влиянии диффузии на жизнь человека на примере привычного нам новогоднего запаха мандаринов.
Кабанов Александр Викторович — член-корреспондент РАН, д.х.н, профессор Университета Северной Каролины (США) и МГУ им. М.В. Ломоносова.
Российский и американский химик, член-корреспондент РАН с 15 ноября 2019 года по Отделению медицинских наук (медицинская биотехнология). Специалист в области химии полимеров медико-биологического назначения и наномедицины. Окончил химический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова в 1984 году. Принадлежит к научным школам И. В. Березина и В. А. Кабанова. Работает в США с 1994 года. В настоящее время — заслуженный профессор фармацевтического факультета и директор центра нанотехнологий для доставки лекарств университета Северной Каролины, содиректор института наномедицины Каролины, США. В
«Ученому-химику трудно заниматься биологией по двум причинам.
Во-первых, потому, что наукой вообще заниматься трудно. Для того чтобы придумать то, что не придумали другие, нужно очень стараться, радоваться своим идеям и тут же их хоронить. От этого, действительно, можно прийти в отчаяние, так как большую часть времени хорошие ученые тратят на бесперспективные вещи, и постоянно видят, что другие их обгоняют. Очень редко им удается вырваться вперед, и тогда действительно происходит БОЛЬШАЯ НАУКА.
Во-вторых, химики абсолютно НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮТ в биологии и им приходится тяжело в квадрате, так как они всю жизнь работают в области, в которой ничего не смыслят, и массу времени тратят на то, чтобы в этом разобраться. Когда им начинает казаться, что они уже в чем-то разобрались, выясняется, что настоящие биологи придумали массу нового, и снова химикам все становится совсем непонятно. Так продолжается снова и снова.
Однако, реалии современной науки таковы, что без конвергенции научных дисциплин невозможно движение вперед. И поэтому, подобно смелому и наивному Фродо Бэггинсу, химики покидают свой „уютный химический дом“ и отправляются в путешествие в неизведанные и опасные биологические просторы.
Путешествие длинною в жизнь, из которого они, как правило, уже не возвращаются. Чтобы пояснить свою мысль, я расскажу вам три рождественские истории, каждая из которых началась более тридцати лет назад и до сих пор не закончилась.
Первая история о роли макрофага в процессе передачи генов.
Вторая о том, как полимеры могут помочь преодолеть множественную лекарственную устойчивость при лечении рака.
А третья о том, что самое страшное в раке может быть не сама раковая клетка, а то, что ее окружает.
В каждом случае я постараюсь пояснить, какие выводы из этого может извлечь настоящий химик».